Юрий Грымов: «Кино в России стало фаст-фудом»
03 сентября |
Елена Орлова
Известный сценарист, продюсер и режиссер, приехав в Казань, рассказал о своем фильме «На ощупь». И не только…
- Юрий Вячеславович, как вам наш город?
- Я не часто езжу по городам. Бывает так, что приезжаешь в город, чуть прошелся и понимаешь, что он тебе симпатичен. Поэтому, когда у меня появилась возможность поехать в Казань, я приехал. Прошелся по антикварным салонам, купил себе разных штучек-дрючек хороших. Приехать сюда была моя инициатива. Хочется надеяться, что вы были зрителями, а не журналисты.
- Правда ли, что вынашивали задумку этого фильма 4 года?
- На самом деле любой проект не может быть подготовлен быстрее чем за 14-16 месяцев по определению. Этот проект мы делали долго. Сначала писали сценарий, потом он отлеживался, потом искали инвесторов. Если посчитать – 4 года. Сам съемочный период был недолгим. Вообще, чем дольше и плотнее ты готовишься, тем быстрее ты снимаешь. Идея картины - через глаза слепого мальчика увидеть, как мы с вами смотрим на мир. Понять, что мы уже давно ничего реально не видим. В картине говориться, что есть разница между «видеть» и «смотреть». А если говорить про слепых людей, то это отдельный мир.
- В фильме говорится, что телевизор – это мусор, а кино – искусство. Мы на самом деле так считаете?
- Да. А вы нет? Вы понимаете, я не хотел, чтобы вы все воспринимали так дословно, но я считаю, что на сегодня телевидение, как таковое, наносит серьезный удар по психике человека. Потому что, если психика некрепкая, то видеть то количество насилия… Это не только в России, но и во всем мире. Людям сообщается, что поезд опоздал или разбился, но никто не говорит, что поезд приехал вовремя. И все новости, что вы видели в фильме, мы не сочиняли, это срез одного-двух дней.
- А как вы к Интернету относитесь?
- Хорошо. Интернет – более свободная площадка. Разговор о том, что там есть что-то нехорошее, означает, что свинья грязь всегда найдет. Выбор существует. А когда вы включаете телевизор… Сегодня только после полуночи идут отличные картины, которые можно называться фильмами, а не просто цветными картинками.
- Почему решили пригласить Малахова? Он не был против?
- Мы долго думали, кого пригласить. Это человек, олицетворяющий «ящик». Поверьте, мы его не пытали. Ну как он к этому отнесся, если он это играет и если он знает, что это за эпизод? Надо с иронией относиться к себе. И Малахов с иронией отнесся к этому. Да, это его выбор. Мы столько с ним на эту тему говорили… Я не думаю, что нормальный человек в здравом уме может сказать, что да, телевидение – это прекрасно. Оно как минимум разное, а на сегодня оно, к сожалению, такое циничное. Мне не нравится то, как много лжи на сегодня с телевизора идет. Это тупиковая ситуация. А люди, которые сейчас одинокие – они включают этот ящик, как фон, а он все равно по мозгам дает. Ладно, я взрослый, а есть люди послабее – они же поверят всему, что говорят.
- Вы бы смогли узнать на ощупь лицо какого-нибудь известного человека?
- Только близких, наверное. Только близких… Кстати, когда мы снимали мальчика Гену, мы потом только заметили и я пожалел, что я этого не снял, он, когда общался, при разговоре переплетал пальцы с тем, с кем общался. Я вам расскажу одну историю по слепых. Слепой начал встречаться со зрячей девушкой. Я его спрашиваю: «Ну как?». Он говорит: «Пока никак. Она - магнитофон». А у слепых очень интересное восприятие – когда рядом кто-то просто говорит, то информации о нем никакой нет, если он ее обнимет, возьмет за руку, я уж не говорю о каких-то интимных отношениях, тогда есть представление о человеке. А так это как магнитофон – ну говорит девушка.
- Как рождается это море метафор, режиссерских и операторских находок, которые мы увидели в фильме?
- Знаете, лет 10 назад я занимался видеоклипами. И поймал себя на мысли, что как-то я неправильно живу – я снимаю клипы на ту музыку, которую я не слушаю. Понял, что не хочу больше этим заниматься. Вообще. И начал заниматься кино, потому что там я свободен. Но свобода очень дорогая, потому что экономически невыгодно… Все мечтают, чтобы картины поддерживали зрители, все ходили и понимали, что могут получать что-то другое. Есть в фильме одна сцена… Во время наших съемок умер Майкл Джексон. И когда нам об этом сказали, для меня это было сильное потрясение, потому что я считаю, что это был последний поп-король. Близко к нему нет никого. И я вписал сцену с бумажками, дергающимися под Майкла Джексона. Хотя мы немножко обманули – агенты Джексона объявили 500 000 долларов за минуту и мы написали музыку сами, по нотам там не попадает, но по стилистике можно понять, что это под Джексона.
Все, что вы видите в кадре – это мое представление о жизни. Я сам выбираю музыку, я нашел прекрасного композитора в Прибалтике, который написал основную музыкальную тему. Анна Герман, Цой и другое - это небольшие этапы того пути 90-х и 2000-х, мы их подбирали, но они хорошо переходят друг в друга.
- В случае с «Муму» и «Казусом Кукоцкого» в основе лежали литературные произведения, если бы вы снимали фильм-историю о Казани, то какая бы книга могла бы стать основной для сценария?
- У вас есть национальный герой. Мы собирались делать проект и, может быть, когда-нибудь сделаем – несколько фильмов по национальным героям. Мы готовили проект по Мусе Джалилю и мы сейчас ищем инвесторов. Я уже вначале говорил, что национальный фильм – это единственная возможность остаться собой самим. Во многих странах есть квоты на национальное кино. Знаете для чего? Чтобы остаться тем, кем родились. Понимаете, мы не заметили, как проиграли холодную войну. У меня кто-то из знакомых пошутил, что мы в свое время через портвейн прошли, а молодежь на кока-коле сломалась. Это правда. Мы готовим потихоньку проект. Но я не люблю говорить об этом заранее. Потому что, если у нас получится найти финансирование, мне было бы интересно поработать над этим проектом. Но, скажу честно, я довольно пессимистично настроен на сохранение русского кино. Я считаю, что точка невозврата случилась, как это случилось с российским автопромом. Понимаете, сколько мальчиков и девочек мечтают работать в автомобильной промышленности? Представляете, как классно рисовать машины? А где – в Тойоте… Так же в кино - все меньше будут снимать национального. Я в этом уверен. Будут пытаться сделать а-ля американское с русскими артистами. Мне так кажется.
- Когда вы решили поднять проблемы слепых людей, не было желания провести благотворительную акцию?
- Понимаете. Нам бы это хотелось сделать. И мы хотим сделать диск – записать для слепых типа радиопостановки. Но такого ничего сильно не затевали. Просто побаиваюсь, чтобы потом никто не написал про спекуляцию, что, мол, сняли кино для пиара. Да, мы подняли этот вопрос. Поверьте, они такие же, как мы. Гена - он лучше нас. Ну, не видит, ну, так случилось.
- Главная героиня незнакома широкой публике…
- Да, она незнакома. Наталья Наумова - хорошая актриса, которая сказала, что больше не будет сниматься. Она увлеклась режиссурой. Ей не хочется играть девочек-припевочек в сериалах. Хорошая актриса, очень яркая. Я специально оставлял ее на втором плане чуть-чуть, потому что она способна перевернуть на себя кино, у нее потенциал на это. Поэтому я аккуратно с ней работал.
- Читали, что главную роль должна была сыграть Мария Миронова. Это так?
- Это мой грех. Я отказал ей практически за неделю до съемок, когда увидел Наумову. Я понял, что должна сниматься она.
- А Миронова согласилась бы сменить прическу?
- Я думаю, что она бы на это не пошла. Я даже не предлагал.
- Говорят, что снимать некоммерческое кино экономически не выгодно. В чем может быть выход?
- И в этом кинотеатре и в вашем городе идут фильмы, которые можно отчасти назвать русскими, хотя они русские. Ну, поменяйте лица, и вы получите те же шутки американские, скажем так. Мне это не симпатично. Затупили то, что называлось кинодержавой в России, когда киноязык определял очень многое. Это стало фаст-фудом. Поэтому я за художественное кино. Не в смысле другое, а за художественное. Это мой взгляд. Кто хочет опровергнуть меня? Это его право. Это дело вкуса. Для меня важна национальность, потому что 150 млн. человек говорит на русском языке. До этого у меня был фильм «Чужие», который я делал с американцами, он выходил в небольшой прокат здесь, а больше – за границей – и я скажу вам честно, что я поймал себя на мысли, что люди хотят смотреть о себе. Фильм «На ощупь» - это национальное кино, и я за такое кино. Касаемо финансовой составляющей, только в нашей удивительной стране я сталкиваюсь постоянно с тем, что люди восхищаются и говорят какие-то слова в адрес коммерческих картин, откровенно слабых, но коммерческих. Во всем мире, когда ты занимаешься независимым кино, любой человек, который снимает коммерческое «г…», он завидует. У нас была возможность снимать, мы сняли – это очень серьезный по звуку, по изображению, по эффектам фильм – это все серьезно. И я рад, что я делаю то, я хочу. Поэтому вся пресса во всем мире говорит – да, это художественное кино, мы будем поддерживать его взгляд. В России, если отмотать лет на 10-11 назад, когда я дебютировал с «Муму», знаете, какое количество хамства услышал в прессе? Это уже потом, когда мне вручили приз за лучший дебют… Не выживет независимое кино, если всем скопом это посылать на фиг и говорить, что лучше мы будем жевать фаст-фуд. Так не бывает! Во всем мире нет такого. Независимое кино всегда находит своего зрителя и к нему относится аккуратно, потому что заработать на такой картине, я думаю, мы не сможем в кинопрокате. Но я рад, что все мои картины во времени продаются. Ни одна из моих картин не остановилась в продаже – их продали на каналы и т.д., они идут потихонечку. Это другое кино.
Другие новости рубрики
Бизнес и финансы